Он вспомнил, как в самый день последнего свидания с нею он неосторожно
задремал на диване, как, проснувшись, увидел ее возле себя на коленках, и как она смешалась, и как, наконец, он в тот же вечер открыл прореху в своем поясе, прореху, очевидно, проделанную ее ножницами.
Неточные совпадения
Я лег
на диван, завернувшись в шинель и оставив свечу
на лежанке, скоро
задремал и проспал бы спокойно, если б, уж очень поздно, Максим Максимыч, взойдя в комнату, не разбудил меня. Он бросил трубку
на стол, стал ходить по комнате, шевырять в печи, наконец лег, но долго кашлял, плевал, ворочался…
Наконец я
задремал и совсем заснул. Помню лишь сквозь сон, как Васин, кончив занятие, аккуратно убрался и, пристально посмотрев
на мой
диван, разделся и потушил свечу. Был первый час пополуночи.
Рассчитывали
на дующие около того времени вестовые ветры, но и это ожидание не оправдалось. В воздухе мертвая тишина, нарушаемая только хлопаньем грота. Ночью с 21
на 22 февраля я от жара ушел спать в кают-компанию и лег
на диване под открытым люком. Меня разбудил неистовый топот, вроде трепака, свист и крики.
На лицо упало несколько брызг. «Шквал! — говорят, — ну, теперь задует!» Ничего не бывало, шквал прошел, и фрегат опять
задремал в штиле.
— Это совсем вчерашняя песня, — заметил он вслух, — и кто это им сочиняет! Недостает, чтобы железнодорожник аль жид проехали и девушек пытали: эти всех бы победили. — И, почти обидевшись, он тут же и объявил, что ему скучно, сел
на диван и вдруг
задремал. Хорошенькое личико его несколько побледнело и откинулось
на подушку
дивана.
В сумерки он прилег
на диване в гостиной и
задремал.
— Ну, присядьте — вон там
на стульчике, будьте гости, — промолвил Харлов, а сам опустился
на диван и словно
задремал, закрыл глаза, засопел даже. Я молча глядел
на него и не мог довольно надивиться: гора — да и полно! Он вдруг встрепенулся.
Пассажир первого класса, только что пообедавший
на вокзале и слегка охмелевший, разлегся
на бархатном
диване, сладко потянулся и
задремал. Подремав не больше пяти минут, он поглядел маслеными глазами
на своего vis-а-vis, ухмыльнулся и сказал...
Он быстрым движением вскочил с турецкого
дивана,
на котором лежал, силясь, но безуспешно,
задремать, и через мгновенье был уже в передней.
Тут были: отставной генерал, тощий как моща, два лысые старика в очках, как впоследствии я узнал, один учитель латинского языка, а другой — греческого, пять-шесть старух с утиными носами, юнкер — племянник генеральши, отставной частный пристав и еще какой-то сотрудник «Московских Ведомостей», который, объявив мне об этом, тотчас же сел
на диван,
задремал и начал бредить, произнося слово «нигилист».